Выберите номер:

«Секреты управления персоналом»: Константин, что предшествовало написанию вами книги «Благонадежность и лояльность персонала»?

Константин Харский: Все начиналось весьма прозаично: был бизнес. И этот бизнес был связан с тем, что многие люди приходили подработать, и каждый из них имел возможность обмануть компанию. Приходилось вести особый отбор, проверять, есть ли у кандидата склонность обмануть компанию, выявлять внутреннюю готовность к совершению проступка.

Так продолжалось более полугода. Технология отбора стала приобретать определенные черты, и в это время о нашем бизнесе написала городская газета «Деловой Петербург». Кроме всего прочего там было сказано, что «тестирование честности будущего персонала проводится по особой методике». Эта фраза вызвала такой поток звонков сначала в редакцию, а потом и к нам, что на третий день стало очевидным, что проверка благонадежности само по себе отдельный бизнес.

Между этой мыслью и созданием технологии оценки благонадежности в ее сегодняшнем виде прошло несколько лет. Мы много общались с людьми, которые часто сталкиваются с проявлением неблагонадежности, также приходилось общаться с теми, кто весьма неблагонадежен, чтобы разобраться с этим явлением. Был долгий этап работы с литературой и поиска оптимального набора факторов. Проблема в следующем: если проверять человека по всем факторам неблагонадежности, то на это может уйти слишком много времени, непозволительно много, если речь идет о менеджере, бухгалтере, начальнике отдела. Если сделать список слишком маленьким, то проверка будет сколь быстрой, столь же и неточной (приблизительной).

Когда появилась потребность передавать технологию другим людям и организациям, то само собой пришла идея сделать компьютерную программу для тестирования и учета результатов. К компьютерной программе потребовалось методическое пособие. Честное слово, мы начинали писать методическое пособие к программе Loyalty, но каким-то образом получилась целая книга.

Так и вышло, что из желания решить проблемы собственного бизнеса возникла технология оценки благонадежности.

 

«СУП»: Ваш труд (речь идет о книге) настолько концептуален, что сначала мы растерялись, с чего же начать «допрос». Поскольку книга начинается с детекции лжи, то хотелось бы спросить вас, правомерно ли называть полиграф детектором лжи, ведь еще Leonard Keeler[1] писал, что такой вещи, как детектор лжи не существует?

К.Х.: Правомерность определяется законом. Я лучше поговорю об эффективности и целесообразности, если закон разрешает использование полиграфа.

Фактически полиграф мало чем отличается от родительского «я все знаю, смотри мне в глаза». Если ребенок не мастерский лжец и нервишки слабые, то он выдаст себя всхлипываниями, изменениями цвета кожи, слезинкой в уголках глаз. Если же ребенок лжец-профессионал, то он и в этот раз убедит, что вовсе не он угонял родительскую машину и катался на ней.

Можно предположить, что большинство людей — не законченные лжецы, а значит, сам факт проверки на детекторе может вызвать признание виновных. Впрочем, некоторые виновные смогут пройти проверку.

Остаются еще вопросы этики и морали. Может ли руководство или власть принудить людей к прохождению проверки? Является ли принуждение к прохождению проверки на детекторе посягательством на свободы личности?

 

«СУП»: Каковы, на ваш взгляд, перспективы полиграфа на постсоветском пространстве?

К.Х.: Спрос будет, и причин тому много. Какая ни есть, а реклама этому устройству делается не только специализирующимися агентствами, но и СМИ, кино, книгами. Относительно эффективности проверки на полиграфе у общества, а значит и у потенциальных заказчиков, высокие ожидания.

Другой фактор, стимулирующий спрос, — отсутствие толковых альтернатив. Представьте, руководителю компании становится известно, что клиентская база данных каким-то образом очутилась у конкурента. Доступ имели пять человек. Что делать? Уволить всех? Тогда остановится или вовсе прекратится бизнес. Сделать вид, что ничего не произошло? Разве такое возможно? Работать с теми, кому больше нельзя доверять?  Зачем? Позвонить в милицию и пожаловаться? Вот смеху-то будет в отделении! Что прикажете делать руководителю, чтобы узнать виновного?

 

«СУП»: Для нас остается открытым вопрос, на который нет прямого и однозначного ответа. Воспитание лояльности начинается с раннего детства. Но вот если человек не получил на протяжении своего взросления подобного опыта, может ли он все-таки стать лояльным организации, в которую устроился на работу, если, допустим, в ней созданы идеальные условия?

К.Х.: Лояльность — это не черта характера. На мой взгляд, это, скорее, способность, такая же, как способность есть вилкой, ездить на велосипеде или отличать скрипку от гитары.

Как любая способность, лояльность может быть активизирована и развита. Активизируется лояльность тогда, когда ребенок должен проявить верность дворовой команде, решению всего класса уйти с урока и тому подобное.

Вероятно, есть люди, жизнь которых сложилась так, что от них в юности не требовалось проявления лояльности. В таком случае они могут проявить непонимание, почему они должны быть верными кому-то, чему-то. Полагаю, таких людей мало, зато много тех, кто сомневается, что эта конкретная компания заслуживает того, чтобы они были лояльными.

 

«СУП»: Насколько мы поняли, любого человека можно сделать лояльным. Вопрос в другом: что это будет за лояльность?

К.Х.: Действительно, любого человека так или иначе можно сделать лояльным, тем более что лояльность гораздо более многогранное понятие, чем принято думать. Минимальный уровень лояльности — сотрудник носит униформу и бейдж. Стоит облечь сотрудника в униформу, и она заставляет его соблюдать определенные правила, которые без бейджа и формы он мог бы нарушить. Высший уровень лояльности — это принятие сотрудником целей, ценностей и принципов компании. Такую лояльность сформировать сложнее, но именно она самая ценная. На Западе сейчас много говорят о ценностном управлении, речь как раз идет о том, чтобы определить ценности компании и сделать так, чтобы все сотрудники их разделяли. Задача очень сложная, но по отчетам затраты стоят того, продуктивность и эффективность работы сотрудников в таких компаниях не идет ни в какое сравнение с привычными нам отношениями.

 

«СУП»: Многие утверждают, что формирование лояльности у сотрудников повышает эффективность работы. У нас есть сомнения, что лояльность — это всегда хорошо. А вообще, чем могут быть опасны лояльные сотрудники?

К.Х.: Лояльность — это действительно хорошо. В лице лояльных сотрудников компания получает лучших работников, о которых она только могла мечтать. Эти люди мотивированы на работу в компании, они заботятся об ее долгосрочном успехе, они заинтересованы в профессиональном росте, старательно выполняют свою работу, бережно относятся к имуществу компании, они не терпимы к нарушениям других сотрудников и без специальных указаний сверху могут сделать замечание нарушителю.

Однако есть у лояльных сотрудников ахиллесова пята — это реорганизация. Присягнув однажды целям и ценностям компании, лояльные сотрудники в массе своей не заинтересованы в коренных изменениях, им не хочется признавать, что то, чему они служили верой и правдой, было ошибкой. Они хотят сохранить статус-кво. Поэтому то, что в обычные времена воспринимается как благо, в дни перемен может стать серьезным тормозом.

Зная о существовании такой опасности, начиная перемены надо позаботиться, чтобы лояльные сотрудники поняли и приняли идею перемен и встали под знамена реорганизации первыми.

 

«СУП»: Известны случаи, когда работа в компаниях с развитой корпоративной культурой (лояльность так и лилась рекой), незаметно и постепенно углубляла разрыв работника с реальностью и приводила его на самом деле к самоизоляции. Может быть, это побочный эффект лояльности?

К.Х.: Мне такие примеры не известны. Если речь не идет о том, как человек, увлеченный работой, забывает, что у него есть семья и другие обязательства, кроме служебных.

 

«СУП»: На уровне обыденного сознания считается, что лояльность сотрудника можно купить. В этом ведь есть большая доля истины. Не правда ли?

К.Х.: Да, у лояльности есть цена. Именно так — «Цена лояльности» — называется одна из наших статей. В ней речь идет о том, что лояльность может быть разного уровня. Например, один из минимальных уровней лояльности — соблюдение правил и требований компании. Формальное соблюдение. В душе сотрудник кипит от ненависти и ругает всех вокруг, но выполняет все требования и делает свою работу с необходимым качеством. Без сомнения, он лоялен. Без сомнения, его лояльность имеет цену. И цена может складываться из затрат на разработку и внедрение стандартов работы и системы контроля.

Возьмем рестораны McDonalds. Лояльны ли сотрудники, стоящие за кассой, ресторану? Лояльны. Они ведь выполняют правила. Они ведь поднимают руку вверх и кричат «Свободная касса!». Но что они думают в этот момент? «Я счастлив, что работаю здесь» или «Наверное я выгляжу как дурак»? В определенном смысле, не имеет значения, что думает сотрудник, пока он все делает в точности как надо. Многие руководители наших компаний были бы на вершине блаженства и благополучия, если бы сотрудники просто выполняли правила и делали то, для чего их приняли на работу.

Но есть лояльность очень высокого уровня — ее цена может быть сто крат выше описанной ранее.

При этом надо отметить, что лояльность, имея иногда более определенную, иногда менее определенную цену, не покупается. Лояльность стоит для компании тех или иных затрат, но ее нельзя купить, как билет в кино. Выдача особой премии за лояльность быстро может привести к торговле ею и переговорам «сколько стоит моя лояльность в этом месяце».

 

«СУП»: В книге вы пишите о том, что в биографии каждого лояльного сотрудника существует одно событие, после которого он отдается компании со всеми потрохами. А приходилось ли вам встречаться со случаями, когда событие, только уже с отрицательным знаком, делало сотрудника нелояльным до конца дней?

К.Х.: Да, и общим знаменателем всех этих случаев можно назвать «несправедливость». Несправедливость зарплаты, несправедливость наказаний, несправедливость повышения коллеги по службе. При этом не важна объективность ситуации — люди живут в субъективном мире, и им достаточно своего видения мира и своего понимания справедливости.

Очевидно, что это обстоятельство накладывает особые требования на руководителя, который должен предвидеть, к чему могут привести управленческие решения и по возможности нейтрализовать возможный негативный эффект.

 

«СУП»: Расскажите о вашей программе Loyalty 3.14. каковы, на ваш взгляд, ее плюсы и минусы?

К.Х.: Довольно сложно ответить на поставленный вопрос. Дело вот в чем: программу с успехом может заменить листок бумаги вырванный из блокнота. На листке бумаги надо записать 30 факторов неблагонадежности, плюсом отметить те, которые присутствуют у испытуемого, потом сложить на калькуляторе веса выявленных факторов, посмотреть на сумму и, если она выше определенных значений, записать: «Текущий уровень благонадежности испытуемого Х по данному набору факторов составил 23 %, что является тревожным показателем, и с ним необходимо провести профилактическую беседу».

Этот листок надо сохранить, чтобы после повторных исследований сравнить, как меняется во времени неблагонадежность испытуемого.

Отвечая на ваш вопрос, могу его перефразировать: что вы можете рассказать о листке бумаги, на котором записаны результаты исследования, какова реакция на листок, каковы его плюсы и минусы?

 

«СУП»: В каком направлении будет дальше развиваться тема лояльности персонала на постсоветском пространстве?

К.Х.: Как-то неловко говорить о всем постсоветском пространстве… Полагаю, что бизнес будет интересоваться технологиями, повышающими лояльность сотрудников, потому что это экономически выгодно. Будет спрос — будет и предложение. Некоторые предложения будут носить популистский характер, типа: надбавку к зарплате и медицинскую страховку, и это гарантировано приведет к увеличению лояльности персонала на 11,2 %.

Настоящая работа по формированию лояльности потребует долгосрочных программ и весьма больших инвестиций.