Выберите номер:

Десять лет назад я купил свеженькую, еще пахнущую типографской краской книгу американского исследователя Дэна Пинка «Нация свободных агентов». Уже в начале XXI века, со слов автора, в США каждый четвертый трудоспособный гражданин «пахал» на себя. На смену корпоративному человеку торжественно явился независимый работник — сам себе режиссер. Торжественно, потому что картина, представленная Пинком, выглядела столь позитивно, что проблемы, возникающие там и сям, у нового сапиенса блекли на радужном фоне будущих завоеваний. С тех пор нация свободных агентов только увеличивалась и, казалось, за ней великое будущее. Но все чаще становились слышны тревожные голоса социологов, экономистов, заговоривших о Precarious Work (нестабильная занятость), а совокупность изменений условий жизни назвали Precarity (прекаритет). Прекаризация (от лат. precarium — «сомнительный, негарантированный, нестабильный») — превращение ранее гарантированных трудовых отношений в существенно негарантированные и незащищенные; включает такие виды занятости, как подряд, трудовой контракт на ограниченный срок, занятость на неполное рабочее время при малых или отсутствующих социальных гарантиях, заемный труд — аутстаффинг или лизинг персонала. В употребление термин «прекаритет» ввели социологи Пьер Бурдьё и Робер Кастель. По мнению ученых, временная система занятости вытесняет пятидневную рабочую неделю. Увеличивается мобильность рабочей силы, на фоне глобализации экономики растет конкуренция. Трудовые отношения перетекают в краткосрочные контракты. Робер Кастель пишет о прекариате: «Они мечутся из стороны в сторону, подрабатывают где только можно, не жалеют сил и порой действительно изобретают нечто новое. Однако цена, которую приходится платить за эти поиски, слишком высока, чтобы считать подобную судьбу образцовой, желательной для всех и непременно гарантирующей успех. Существование, которое ведут «ищущие место», — в лучшем случае небезоблачное, а в худшем беспросветное, — показывает, что значимость постоянной работы не только не падает, но и возрастает в глазах человека, не способного ее найти».

У постсоветского пространства свои особенности прекаризации. Она получила толчок к развитию после распада СССР и связана с экономическими проблемами — падением производства и безработицей. Предприимчивые граждане становились предпринимателями, но большинство экс-советских граждан просто нищало. Появилась теневая экономика с нестандартной занятостью и черно-серыми зарплатами. Получается, что если в цивилизованных странах процесс прекаризации шел постепенно, то у нас произошел резкий скачок. Еще нужно отметить такую постсоветскую особенность — даже если нашего человека формально можно отнести к салариату[1], то на практике он все-таки прекарий. Все мы знаем цену наших гарантий, за которые с недавнего времени еще и приходится платить…

Недавно мне посчастливилось познакомиться с Гаем СТЭНДИНГОМ (Guy STANDING), профессором экономики Лондонского университета, доктором философии Кембриджского университета. Он также работал в различных структурах Международной Организации Труда. Один из основателей Всемирной сети базового дохода (BIEN) и автор нескольких книг. Он любезно согласился ответить на несколько вопросов.

Валерий Кичкаев: Господин Стэндинг, вы, наверное, не согласны с Дэном Пинком, который восхищается переменами на рынке труда и радуется увеличению фрилансеров, илансеров (e-lancers) и прочих свободных граждан?

Гай Стэндинг: Я считаю, что эта радужная картина, нарисованная в книге, далека от реальности, особенно, что касается долгосрочной перспективы. На самом деле все, что происходит на глобальном рынке труда, делает богатых еще богаче, а бедных — беднее. И последних становится все больше.

В.К.: Благодаря вам тема, связанная с таким понятием, как «прекариат», стала широко обсуждаема. Когда вы заинтересовались этим феноменом?

Г.С.: Я работаю над этой темой уже более двадцати лет и вижу, как этот класс растет и развивается, не в последнюю очередь, из-за глобализации рынка труда. Я внимательно наблюдаю за реакцией правительств разных стран на происходящее, за технологическими изменениями, за коммодификацией[2]. Все это, так или иначе, способствует прекаризации.

В.К.: Вопрос, на который вам уже приходилось отвечать миллион раз. Так что же это за новый класс и за счет чего он растет?

Г.С.: Прекариат следует понимать как часть новой глобальной классовой структуры. Он состоит из миллионов людей, которые живут в довольно нестабильной ситуации, когда рынок труда сильно лихорадит и работа то есть, то ее нет. Отсюда потеря профессиональной идентичности — приходится часто менять работу. При этом зачастую приходится выполнять работу ниже уровня квалификации, которым обладает специалист. И еще важный момент — прекариат тратит много времени на работу, которая никак не учитывается и даже не оплачивается.

Кроме того, в отличие от салариата и пролетариата, прекариат должен полагаться исключительно на денежное вознаграждение и не имеет никаких социальных гарантий — оплачиваемого отпуска, больничных, он не может рассчитывать в будущем на пенсию, зачастую не имеет доступа к государственным пособиям и в основном живет на краю неустойчивого долга.

В.К.: В чем основополагающее отличие прекариата от пролетариата?

Г.С.: Пролетарское сознание связано с долговременными социальными гарантиями на предприятии или в офисе. Сознание же прекариата связано с поиском гарантий за пределами рабочего места. В прошлом веке защита труда формировалась вокруг фиксированного рабочего места, рабочего дня и недели. И это было массовым явлением. Сейчас количество стабильных рабочих мест уменьшается.

В.К.: Ваша книга «Прекариат: новый опасный класс», кажется, оказалась ко времени и, судя по прессе, она  широко обсуждается. Не так ли?

Г.С.: Да, книга живет своей жизнью и переведена уже на четырнадцать языков. Кстати, недавно она была опубликована на русском языке.

В.К.: Какова главная идея?

Г.С.: Основная идея этой книги, которая специально посвящена прекариату, —  объяснить широкой публике, а не только экономистам или социологам, причины роста этого класса и чем он может быть опасен. Книга завершается двумя сценариями. Один из сценариев я назвал «адским» — жесткое противостояние государства-паноптикума[3] и свободного рынка, которое стимулирует неравенство на фоне все увеличивающегося прекариата. Другой сценарий — «райский», который позволит уменьшить неравенство и необеспеченность и интегрировать прекариат в общество.

В.К.: Вы называете этот класс опасным. В чем это выражается?

Г.С.: Опасность в том, что значительная часть прекариата и кандидатов в этот класс может радикализироваться. Чтобы этого не происходило, нужна гарантированная социальная и экономическая защищенность. Незащищенность — одна из предпосылок распространения экстремизма. Экономическая незащищенность заставляет людей идти против своей природы: забывать принципы альтруизма, толерантности, взаимности и солидарности.

В.К.: Как бороться с незащищенностью? Не выглядит ли эта идея утопичной в стиле Томаса Мора или еще хуже — большевиков: взять и поделить? Я о вашей Всемирной сети базового дохода (BIEN). Расскажите, в чем суть.

Г.С.: Я считаю это едва ли не единственным способом решения проблемы разрастающегося прекариата — обеспечить всех в обществе базовой безопасностью в виде гарантированного ежемесячного дохода, который выплачивается ежемесячно, вне зависимости от статуса — работающего или безработного. Я не считаю это утопией. Это вопрос приоритетов. Некоторые говорят, что это будет провоцировать людей жить на пособие и ничего не делать.

В.К.: Разве это не так?

Г.С.: Наоборот, люди, которые будут обладать базовой безопасностью, не станут ограничиваться этим, а получат шанс стать продуктивными. Это не просто слова. Мы проводили подобные локальные эксперименты в разных странах, например, в Индии, Намибии и в других местах. Мы также проводили исследования в Канаде, США, Великобритании и Польше. Поверьте, это очень важно, если мы хотим снизить отвратительный уровень неравенства, который на данный момент увеличивается между богатыми и бедными.

Кстати, подобная идея реализуется на уровне государства в Бразилии — стране с рыночной экономикой, где на уровне закона установлено, что правительство предоставляет всем гражданам своей страны безусловный базовый доход. Уже охвачено около 50 миллионов бразильцев. И что мы видим? Удалось сократить неравенство в доходах между гражданами и добиться экономического роста.

В.К.: Кто рискует попасть в прекариат? Я говорю не только об отдельных людях, но и целых странах.

Г.С.: Оказаться в рядах прекариата рискует любой современный человек в любой стране. Из-за глобализации почти во всех странах прекариат растет. Конечно, в первых рядах молодежь, хотя это явление захватывает людей разных возрастов. В группе риска мигранты, женщины, люди с ограниченными возможностями. Но есть еще один важный момент: прекариат — это необязательно «униженные и оскорбленные». К прекариату относятся люди с хорошим образованием, которые не хотят серых будней в виде полного рабочего дня в офисе.

В.К.: В заключение ваш рецепт решения проблемы.

Г.С.: Я предложил вполне реальный набор необходимых мер в новой книге «Хартия прекариата: От обитателей к гражданам». Почему я называю их «обитателями»? Потому что в отличие от полноценных граждан их социальные, культурные, политические и экономические права значительно урезаны. Так вот, я считаю, что прекариату необходимо осознать себя как класс и развивать чувство общего сознания в рамках класса, чтобы предлагать обществу что-то значимое, конструктивное. Только так, получив достаточную прочность, можно говорить о работе над новыми ценностями на основе свободы, равенства и солидарности.